Кайя очень красивая девушка. По-особому красивая.То есть у неё очень нежная и тёплая красота. Она отражает её душу. Я тронут её красотой.
Мне очень нравится эта героиня. Я проникся ею. Вот очень-очень. cs620519.vk.me/v620519870/806f/kZQwti8MtIU.jpg На самом деле, очень сложно сравнивать героинь Ван Писа. Они очень разные. Я не могу назвать самую прекрасную девушку/женщину Ван Писа. Просто потому, что есть вот Кайя. И у нею своя особая красота, идущая от сердца. А есть сексуальная и цепляющая Бони. Есть Альвида, а есть Шаки. И они все очень разные и цепляют. И все по-своему нравятся.
А вообще, у меня радости, ибо я читаю арку Санджи. И там ведь Гин! И он совсем не такой, каким я его помню! То есть он лучше! Он благородный, он вызывает у меня восторги. И в то же время он пират. То есть, он действует, как пират, стреляет в дозорных, не задумываясь. Это цепляет. Благородный пират, которому при этом свойственна жестокость. Это заводит. Вот такой вот красавчик.
При этом меня заводит его преданность Дону Крейгу. Это любопытно.
И да, Дон Крейг, конечно, сильно неприятная личность, но в нём есть что-то любопытное. То есть при всей своей гадостности, он не знает трусости, и он следует своей цели. Стать сильным, могучим, двигаться вперёд.
А вот это показалось мне любопытным. Просто потому, что я вспоминаю, что Кид говорил, что часто встречал людей, которые смеются над подобными словами. А вот у Дона Крейга та же мечта, что и у Луффи. Это интересно.
Но с другой стороны это так смешно. Дон Крейг ничего не знает о настоящей силе. Он думает, что Михавк такой сильный, потому что съел дьявольский фрукт (я просто ржу). Он думает, что в записях Зефа есть что-то про то, как можно побеждать фруктовиков (ну, да, конечно). Он даже не представляет о реальных силах пиратах Гранд Лайна. И бы посмотрел на Дона Крейга, столкнувшегося с Базилем (например), или с Фламом. Дон Крейг слабак. Боже, да он проиграл Луффи, когда тот был в самом начале своего пути. И да, конечно же, именно Дон Крейг станет королём пиратов. Лол.
Я взялся коллекционировать всяких эпизодических пиратиков. И вот в этот раз пиратики Крейга. Я смотрю на них и удивляюсь, что это пиратики Крейга. Ибо они такие мииилые. У него в косичку вплетён цветочек. Цветочек! *О*
А теперь пост с прекрасным-прекрасным мужчиной. Анюта говорит, что он испанец. Не могу не согласиться.
А вот после этого моё мнение о Михавке никогда не будет прежним. Я понимаю, что скорее всего они говорят не о нём, но вспоминая любовь Михавка к выпивке, вполне может оказаться... И от этого мне зверски смешно.
И да, у Михавка и Зоро такой пейринг, что просто пейринг. Это просто нет слов. То есть я уже очень давно не фапал так сильно на пейринги. Но это просто ащащащащ! Не передать. Михавк его то "Юным Мечником" назовёт, то "дитём", то "юношей". И это так здорово. Просто смотрите и разделяйте мои чувства:
Ну и конечно же речь Михавка, обращённая к Зоро. Чёрт, я не ожидал такой сильной химии. Это так внезапно.
"Меня зовут Дракуль Михавк! Познай себя! Познай мир вокруг себя! Стань сильнее, Ророноа! Как величайший фехтовальщик в мире я буду ждать тебя! Если понадобиться, то годами! Собери свою силу воли, храбрый юноша, и превзойди мой клинок! Превзойди меня, Ророноа!!!"
Сейчас я читаю мангу намного внимательнее, нежели раньше, обращаю внимание на детали, и, мне кажется, что чувствую её сильнее. В этот раз я расплакался впервые вот на этом моменте. Это трогательно, грустно. И по-своему прекрасно. Я проникся.
Сейчас здесь появятся очень много Ван Писовских записей с вырезками из манги. И прежде всего, я вновь хочу познакомить вас с Одой-саном.
Последнее заставило меня задуматься. Я погуглил мангу и нашёл этот момент:
И вот смотрю я на это и удивляюсь. Морган здесь выглядит очень достойно. И я думаю, что он со всеми своими мерзостями и недостатками был очень сильной личностью. А ещё я думаю, что его сильно изменило то, что он "поймал" капитана Куро. В том плане, что он ведь его на самом деле не поймал. Он действовал под гипнозом. На его личность это должно было очень сильно повлиять. Он, смог поймать непобедимого. Того, кто в одиночку мог убить всех на корабле. А он ведь явно очень тщеславный... Я думаю, что это сломало всё хорошее, что было в нём. И это печально. Может быть, я просто очень глубоко копаю, но всё же, это Ван Пис. Ван Пис очень непростая вещь.
И ещё) Очень-очень прекрасный Усопп. Я в этой арке восхищаюсь им. Он такой здесь... сильный *О*
И я вот думаю, что на самом деле, Куроходол в этот момент начал уважать Усоппа. Ему всё то, что говорит Усопп близко. И он испытывает ностальгию по пиратской жизни. И то, что Куро в этот момент говорит, он ведь говорит это со знанием жизни. Куроходол тоже глубокий персонаж, совсем не однозначный.
И да, Джанго! Несколько страничек мииилой упоротости. Это Ван Пис)
Совсем не странный. Вот ничего странного. И Луффи о нём, впервые видя: "Какой-то странный парень". Это такая милая забавная комбинация.
Вообще, я читаю Ван Пис, и я удивлён тем, какой он смешной. То есть там один сплошной юмор. Очень разный. Местами очень тонкий, мечтами просто забавный, местами упорытый в хлам, местами такой милый-милый) Ван Пис удивительный. Он смешной. Он трогательный. Им проникаешься.
Вот, да. Нельзя не засмеяться)
А теперь немного фапа) Ащащащащащ! После этого фрейма я просто обфапался на Куроходола. Это же просто. Смотришь и фапаешь *О*
И на последок. Милота. Милота умильна. Мери и Кайя показывают друг друга знаки, что всё ок. Это так миииило) Такая дииивная повседневка)
Я продолжаю читать Ван Пис и восхищаюсь тем, как Ода-сан рисует самые разные позы. То есть смотришь на позу человека и сразу было понятно, что он ощущает. И это ведь сложно, действительно сложно, но Ода-сан делает это мастерски. Вот, например эти вот парни, особенно тот, что справа. Такой задорный ** Такой чёткий парень хД
И вот ещё милый зажатый Джанго.
Вообще меня торкает от духа команды Мугивар. Просто потому что этот милый Зоро, который начинает хохотать по любому поводу. Миииилая-миииилая Нами, которая: - Я ненавижу пиратов! А люблю деньги и апельсины! Вообще, она очаровательная в начале манги) Я просто влюблён в неё) Но вот это меня вынесло) Сердечко. Это так миииило)
И да, Луффи. Этот юмор Ван Писа. "А, тогда ясно". Это так забавно)
И сюда же) Вот просто, Ван Пис такой Ван Пис)
Усопп) Он такой Усопп, что от макушки до кончиков пальчиков.
И да, я кажется понял, от куда пошла его хвастливость. Вот просто посмотрите на его папку. Знакомые черты проступают)
Меня доставляют пираты Багги) И то, как они уверенно неуверены в своём Кепе)
Во-первых, пейринг!!! А, во-вторых, первое и очень короткое появление Рейли) В следующий раз он будет в манге примерно через 500 глав) Ах, этот дивный-дивный Ван Пис)
Ооо, их дивные отношения) И это так смешно) Вот я просто ухохатываюсь)
Рейли по манге уехал собирать всех пиратов Роджера, так ведь. Ну, что же, Ода-сан, с нетерпением жду, когда в манге появятся все эти миииилые рожи) Вот смотрю я на них, и думаю, как Ода-сан из этого выкрутиться)
А вот это заставило меня задуматься: Роджер погиб вроде как 21 год назад. Если я ничего не путаю. Десять лет назад Шанкс уже был взрослым красивым пиратом со своею умилительной командой пиратиков. Он уже владел волей и отправлялся на Гранд Лайн. Что всё это время делал Багги? О каких именно десяти годах он говорит? Как так вышло, что он за двадцать лет не вышел на Гранд Лайн? Вон, Шанкс, уже успел Йонко стать, а чем занимался Багги? Луффи меньше чем за двадцать лет родился, обрёл силу фрукта, научился её контролировать, вышел в море, собрал команду, стал одним из сверхновых, перешёл в новый мир. Багги, а каким был твой путь? И ещё, мне интересно, при каких обстоятельствах Роджер отдал Шанксу свою шляпу? Потому что во флешбеках на Шанксе уже есть его соломенная шляпа. И да, я думаю, что у Багги есть все основания ненавидеть эту шляпу. Просто потому, что Роджер выделил Шанкса, а не его. Ему наверняка обидно. А ещё, я чувствую, как тяжко становится у Багги на сердце при мысли о том, что этот засранец Шанкс стал Йонко. Так многого добился, а он, Багги, до сих пор даже не вышел на Град Лайн. Мне жалко тебя, Багги...
Я продолжаю перечитывать мангу, в связи с чем вырезки:
Зоро о своём капитане:
Это так мило и прелестно. Я восхищаюсь, Одой-саном. Его манга такая трогательная и смешная.
Багги, такой маленький избалованный ребёнок. Вы просто посмотрите на его позу *О*
И его пиратики. Вот, например среди них есть такой вот чудик. Которому, кажется, вскрывали череп. Но с ним всё ок. Это же Ван Пис. Я погуглил "Hanswurst" - это "глупый человек, которого не принимают всерьёз.
Вообще, пираты Багги меня забавляют. Они, с одной стороны, до смерти боятся своего капитана, знают, что он в любой момент может любого из них прикончить, а с другой стороны они его любят и восхищаются им. И им очень весело всем вместе. А ещё они могут возмущаться его решениями. Там был момент, когда Кабаджи собирался атаковать мера города, а Багги сказал: - Он бросил вызов мне, так что не вмешивайся! И все его пиратики такие: - Ну, вот, а мы думали посмотреть на акрабатическое шоу Кабаджи, как так. А Багги норм) Это мило)
Вот такие вот они:
И да, у них дивна-дивная пиратская веселуха)
Я хочу увидеть совместную пьянку пиратов Шанкса и пиратов Багги. Это было бы весело, я думаю.
Вышло совсем не то, что я собирался написать, но я доволен. Просто потому, что изначальная моя идея была не очень, а то что вышло... я думаю, что это прекрасно.
читать дальшеКэт была удивительной девушкой. Необыкновенной девушкой. Но я не любил её. Не был к ней привязан. Не был влюблён в неё. Меня не было рядом с нею, когда ей было плохо, я никогда не приходил к ней на помощь, она ни разу не слышала от меня ни одного хорошего слова. Мне не было дела до этой девушки. Её просто не существовало для меня. Просто потому, что я не знал о её существовании. Я не был с нею знаком, и мысль, что такая, как она может существовать в этом мире… такая мысль, безусловно, была абсурдной. Так что я жил в мире, где не было Кэт. И жил совсем не плохо. Я был самым обыкновенным парнем. Я не выделялся из толпы, у меня была работа, были друзья, были свои увлечения. Я не стремился стать великим, известным. Я просто жил и наслаждался своей спокойной размеренной жизнью. У меня никогда не было ни с кем отношений, но я и не стремился их завести. Я жил одним днём и не думал о будущем. Для меня главным было, что в тот день всё хорошо. А разрушать свою жизнь новым человеком… Зачем? Я не интересовался девушками, а они, в свою очередь, видели во мне только друга. Это было удобно, как для меня, так и для них. Да, девушкам я не казался привлекательным, но я казался привлекательным Кэт. Она была влюблена в меня, она была привязана ко мне, она любила меня. Мне почти никогда не было плохо, и, вероятно, дело в том, что она почти всегда была рядом со мною, она была готова прийти мне на помощь в любую минуту, когда бы мне это понадобилось, но мне не нужна была её помощь. Она не была знакома со мною, но она знала обо мне всё. Она жила в мире, где не было меня, но я всегда был в её голове. Она придумала меня ещё в детстве. Она была маленькой одинокой девочкой: её родители были слишком заняты, чтобы уделять ей должное количество внимания, а другие дети почему-то не хотели с нею дружить. Когда она оставалась наедине с самой собою, она начинала кружиться, и в вихре мира вокруг она каждый раз видела моё беззаботное лицо, ей казалось, что я наблюдаю за нею, хотя я, конечно же, не наблюдал. После она садилась куда-нибудь и думала о том, кто же я такой. И постепенно она поняла, кто я. Поняла и больше не была такой одинокой. Я был Томми. Мне было двадцать два года, я жил в городе в США, в каком-то безымянном городе, где всегда было тепло, где никогда не было зимы, и лишь иногда шли дожди. Я работал в пиццерии, развозил заказы. И я был самым счастливым человеком в мире. Просто потому, что у меня были любящие родители, у которых всегда было время для меня. Я часто ходил с ними в театры и зоопарк. И каждый день кто-то из нас дарил друг другу воздушные шарики и мороженое. А ещё у меня было много друзей, они никогда не дразнили меня, даже не смотря на то, что у меня были большие, торчащие в разные стороны уши. У меня была идеальная жизнь. Я был счастлив. Изо дня в день Кэт крутилась и вглядывалась в моё лицо и однажды она поняла, что это не я наблюдаю за нею, а она наблюдает за мною. Это не я присматриваю за нею, не я слижу, чтобы у неё всё было хорошо, это она заботится обо мне. Вскоре после этого ей больше не нужно было танцевать, чтобы увидеть меня. Она просто закрывала глаза и наблюдала, как я иду забирать постиранное бельё из химчистки, как я сижу с друзьями в пиццерии, как мои родители рассказывают мне о том, что им рассказали их коллеги по работе. Ночью она видела сны, в которых мы вместе гуляли по зелёным полям в поисках лисиц, в которых мы вместе грабили банки, в которых я представлял её своим друзьям Лоле и Майклу. Но она знала, что это лишь её мечты, неосуществимые мечты, но она была очень рада, что у меня есть такие замечательные друзья Лола и Майкл, они ей очень понравились. После пятого класса она начала рисовать меня на полях тетрадей. И постепенно я получался у неё всё ближе к тому, каким я был на самом деле. И она этому радовалась. Её одноклассники считали её странной, но к пятому классу они перестали её избегать и иногда даже говорили с ней о чём-то незначительном, так что она больше не была такой одинокой. Но она бы не была одинокой и так, ведь она знала, что где-то очень далеко существую я, который позволяет ей за собою наблюдать. Эта мысль делала её счастливой. Мне по-прежнему было двадцать два года, меня по-прежнему звали Томми. Я всё ещё жил в США, в каком-то безымянном, но очень большом городе с небоскрёбами. Там круглый год было лето, но лето было не жаркое, а тёплое. Иногда, но не часто, шли дожди, а иногда грозы. Часто в такие дни я оказывался за городом, я вставал под дождём, раскинув руки в стороны, запрокидывал голову к небу и любовался молниями, а когда кто-то говорил мне после таких поездок, что это опасно, что я мог простудиться, что в меня могла попасть молния, я только смеялся в ответ. Я всё ещё работал в пиццерии, только теперь я не только развозил пиццы заказчикам, но и участвовал в их изготовлении, всё зависело от моего настроения. Я так долго работал в этом заведении, что все привыкли к моим капризам и смотрели на них с улыбкой. Я был самым счастливым человеком на свете. Просто потому, что я знал цену дружбы, я ценил и любил своих друзей, никогда не подводил их. И даря счастье окружающим, я находил счастье сам. А ещё у меня появился ещё один близкий друг. Его звали Тим. Он пользовался большим успехом у девушек, и состоял в отношениях сразу с несколькими, но они не возражали против этого, они очень сильно любили Тима, прощая ему все его многочисленные недостатки. И я тоже прощал ему их. Тим жил со мною в одной квартире, носил мою одежду, и ел мою еду. Он нигде не работал и просто наслаждался жизнью. Но я не злился на него, ведь он часто приходил помогать мне в пиццерию, ходил со мною в кино, забирал мои вещи из химчистки, стирал мою одежду и поливал мои цветы, а ещё он был чудесным поваром и готовил для меня самые разнообразные блюда. По вечерам мы собирались компанией из шести человек: я, Лола, Майкл, Тим и одна из его девушек. Мы садились за стол, пили лимонад, который приносили Лола и Майкл, ели блюда, приготовленные Тимом, и смеялись над историями, которые происходили в нашей жизни. К семнадцати годам Кэт вдруг осознала, что её родители уделяют ей очень много внимания, что она очень важна для них. Она поняла, что они всё это время любили её, просто не совсем понимали, что именно ей было нужно. Их внимание проявлялось не в походах в театр и зоопарк, не в подаренных мороженных и шариках, не в душевных разговорах. Они покупали ей хорошие книги, смотрели вместе с нею хорошие фильмы, интересовались её мнением по самым разным вопросам. Они старались прислушиваться к её желаниям, просто она почти никогда эти желания не озвучивала. Они ни разу за все её семнадцать лет не подняли на неё голос, ни разу не упрекнули её в том, что она чего-то не знает, ни разу не подвергли сомнению её право на собственную точку зрение. Всё это время они считали её золотым ребёнком, хотя никогда не говорили об этом вслух, а она, наконец, поняла, что они были золотой семьёй. Однако в то же время золотая семья была и у меня. Просто мои родители были немного другими. Они могли поворчать на меня, они могли горячо спорить со мною по самым разным вопросам, они могли устроить мне скандал из-за того, что я не хочу воспользоваться предложенным мне по работе повышением, но когда мы смотрели вместе фильмы, мы не просто их смотрели, а вместе хохотали, или плакали, а после просмотра мы не просто интересовались мнениями друг друга, а сами наперебой начинали делиться впечатлениями. Каждое воскресенье мы обедали вчетвером я, мама, папа и Ната, моя младшая сестра. Мой папа разливал по бокалам розовое вино, произносил тост, мы поднимали бокалы и чокались, а после хором делились новостями. Ната говорила о том, как сильна университетская жизнь отличается от школьной, мама делилась новинками моды, папа жаловался на то, что в этом месяце у него не получится вырваться в Нью-Йорк на новую бродвейскую постановку, а я рассказывал о Тиме. Я говорил о том, как он занимает у одной из своих девушек деньги на подарок на день рождение другой своей девушке, и покупает ей что-то, о чём она давно-давно мечтает, о том, что вскоре он займёт у этой второй девушки деньги на подарок третей и тоже купит что-то такое, что дико её обрадует. Он делал так постоянно, и каждый раз просил девушек никому ни о чём не говорить, ему бы было неловко, если бы кто-то из них узнал, на чьи деньги он исполнял их мечты. Да, у меня была золотая семья, а Тим был частью этой семьи. Кэт, как и прежде, видела сны со мною. В этих снах я готовил для неё пиццу по специальному рецепту, который мне поведал Тим, в этих снах она каталась на американских горках со мною и Майклом, в этих снах Лола сплетничала с нею обо мне у меня за спиной, и ей было очень неловко, ведь всё, что Лола ей говорила, она уже знала. Это были всего лишь сны, и она это понимала, но ей было приятно, что хотя бы во снах она может соприкоснуться с моею счастливой жизнью. Мне уже было двадцать четыре года, но я жил всё в том же безымянном мегаполисе, и думал о том, чтобы перебраться за город. В этом городе появились такие времена года, как весна и осень, а иногда, правда нечасто, к нам заглядывала и зима, и в эти дни я решал прогулять свою работу в пиццерии и отправлялся лепить со своими приятелями и друзьями снеговиков. Я всё ещё был счастлив. Да, я всегда был счастлив в своей спокойной и тёплой жизни, в которой никогда не происходило ничего особенного. Я в шутку целовался по утрам с Тимом, помогал Нате с матрицами, думал о том, как же уже намекнуть Майклу и Лоле на то, что они любят друг друга и пора бы им начать планировать свадьбу. А ещё я наотрез отказывался пользоваться мобильными телефонами, и никто не мог понять, почему. И я ни разу в жизни не ощущал себя несчастным. А Кэт, напротив, пришлось многое перенести. Когда ей исполнилось двадцать, погиб её отец, позже у неё самой начались проблемы со здоровьем, она даже лежала в больнице в течение полугода, тогда она узнала, что она бездетна. И всё это её не сломило. Она ведь верила в счастье. Она знала, где где-то в безымянном городе живу я, счастливый и не знающий забот, почти незнакомый со смертью. Нет, я год назад лишился одной своей подруги, Гленн, девушка была влюблена в Тима, но не могла принять его образ жизни и покончила с собою. Это была трагедия для нас обоих, и она сильно на нас отразилась, Тим стал более чутким к людям, я же начал писать стихи и завёл себе большого пушистого кота, которого назвал именем погибшей. Мне было грустно думать о Гленн, но ведь жизнь шла дальше, и я просто надеялся, что после смерти она нашла какое-то счастье, что в новой жизни, она встретит другого Тима и другого меня, которые не допустят подобного несчастья… В двадцать пять Кэт на месяц приехала на месяц в соединённые штаты. Она хотела найти меня, встретиться со мною. Мы с нею, наконец, стали ровесниками, и ей хотелось отметить это событие. И мы почти встретились. У неё не получилось отыскать безымянный город, но она пошла на один из бродвейских мюзиклов, и так вышло, что на этот же мюзикл приехали мы с семьёй. К несчастью, мы с нею разминулись в толпе. Я ведь не знал, как она выглядит, я ведь даже не знал о её существовании, и она для меня совсем ничего не значила. Но Кэт была удивительной девушкой. Необыкновенной девушкой. Мы с нею не встретились, она не нашла никаких фактов, которые бы подтверждали моё существование, но она продолжала верить в меня и в мою очень медленную, но счастливую жизнь. Она всё ещё рисовала меня, а так же мою семью и моих друзей. Особенно хорошо у неё получалась Ната. На её рисунках глаза у Наты в любопытстве бегали по сторонам, улыбка ласкала мир вокруг, растрёпанные волосы кудрями заполняли всё пространство рисунка. На её работах мы всегда были счастливы, даже счастливее, чем были в жизни. Однажды, Кэт решилась познакомить с нами других людей. Она устроила выставку своих рисунков, и внезапно стала известной художницей. Но она с юмором относилась к своей славе. Она говорила, что это наша заслуга, а совсем не её, просто мы все были очень искренними и настоящими, и кто бы нас не рисовал, мы не могли выйти плохо. А ещё она продолжала кружиться. И в полёте своих невинных танцах она встречалась со мною глазами и понимала, что она тоже счастлива, что она не может быть несчастной. Однажды, Тим пришёл ко мне домой и сказал мне: - Томми, надевай свой пиджак, мы идём танцевать! - Куда?- удивился я. Я ведь ни разу в жизни не танцевал. - Ты не бойся, всё будет хорошо,- улыбнулся мне он,- это мой подарок тебе на день рождения. Будешь моим кавалером? Я, конечно же, не смог ему отказать. В этот день я впервые танцевал. Я чувствовал себя неуверенно, но всё выходило совсем не плохо. И мне было хорошо, я думал о том, как же мне повезло, что в моей жизни есть такой человек, как Тим. Я смотрел ему в глаза, он смотрел мне. На какой-то момент мне показалось, что я понял, почему я не ищу отношений с девушками. Это была лишь мимолётная мысль, но казалось, что он её уловил, потому что мы одновременно рассмеялись. - Не думай глупости,- шепнул он мне, а я подумал, что могу думать всё, что угодно. Мы кружили по залу среди других пар, и в какой-то момент, я вдруг перестал видеть окружающий мир, а увидел девушку, рисующую что-то на поляне под деревом, она была очень красивой, даже не смотря на торчащие в разные стороны уши. Я увидел её впервые в жизни и подумал, что она должно быть самая счастливая девушка на свете, во всяком случае, она выглядела такой. И я порадовался её счастью. А она в этот момент радовалась моему счастью и рисовала меня и Тима, танцующих. Я видел её всего несколько секунд, но знал, что она была удивительна, что она самый особенный и чудесный человек в мире, что та, кто всю свою жизнь дарит свет окружающим, я почувствовал, что она мой ангел-хранитель. И за эти несколько секунд я привязался к ней и полюбил её. А потом я крепко прижал к себе Тима, а после поцеловал её. При всех, никого не боясь, никого не стесняясь, как Кэт этого хотела. А, когда мы вышли на улицу, там шёл снег, шёл второй месяц зимы, и эта зима… она была прекрасна, как и весь мир вокруг.
Не могу удержаться. Мне безмерно смешно. На самом деле, отношения Кида и Киллера, совсем не такие, какими мы с Анютой их делаем и это очевидно. Но боже, это так смешно.
Я не знаю от чего мне смешнее. От мысли, что Киллер может быть страстным барахольщиком, и скупать всё, что ему только предлагают. Или от отношений Кида и Киры. Ода-сан, мастер юмора) Вот просто)))
Автор: Читатель Комиксов Фэндом: One Piece Персонажи: Кид, Киллер, Апу, Хоукинс Рейтинг: PG-13 Жанры: Слэш (яой), Ангст, Юмор, Драма, Даркфик, POV Предупреждения: Нецензурная лексика Размер: Мини, 4 страницы Описание: О том, что предсказания Базиля Хоукинса всегда сбываются. Посвящение: Анюте, как и всегда) Публикация на других ресурсах: Отпишитесь, мне будет приятно)
читать дальшеБыло предрешено, что Хоукинс будет участвовать в этом альянсе. А кто он такой, чтобы спорить с судьбою? Всего лишь пиратский капитан. Он никогда не шёл наперекор судьбе, а следовал по проложенной ею тропе. По тропе к славе. Впрочем, слава его не интересовала. С самого начала вступить в альянс с кем бы то ни было, казалось Хоукинсу плохой идеей, но когда он получил пригласительное письмо от пиратов Кида, что-то щёлкнуло внутри у него, и он понял: надо. Надо ехать почти через весь Гранд Лайн на какой-то заброшенный остров, чтобы увидеть, что ему собственно предлагают. Базиль Хоукинс знал не так много о Юстассе Киде, но то, что он слышал о нём, ему импонировало. Смертоносный, всеразрушающий, такому предрешено стать легендой. Он раскладывал карты, что бы узнать больше, и карты показывали ему ни с чем несравнимую энергетику, Юстасс Кид всегда добивался того, чего хотел. Чего бы это ему не стоило. Хоукинс видел в картах кровь, разрушения, огонь и слёзы. И чем дольше он смотрел на эту раскладку, тем больше убеждался, что Юстасс Кид необыкновенная личность. Если с кем и стоит вступить альянс, так с ним. В те дни Кид заполнял все мысли Базиля Хоукинса. И вот теперь он ощущал жгучее разочарование. Юстасс Кид оказался ни на что не способным идиотом. Сейчас их Альянс казался совершенно бесперспективным. Кид и Апу (Базиль чувствовал себя крайне оскорблённым, что никто не предупредил его, что ни ему одному было выслано приглашение) не могли ни о чём договориться и дрались из-за каждой мелочи, а Киллер вёл себя крайне высокомерно и почему-то принимал решения не только за своего капитана, но и за Апу с Базилем. Каждый день Хоукинс думал о том, что зря теряет с ними время, но что-то внутри сдерживало его порывы собрать свои вещи и уплыть с этого бесполезного острова. - Что ж, видимо это судьба,- говорил он самому себе. Почти всё своё свободное время он проводил у себя в комнате, изготавливая маленьких соломенных куколок, создавая волшебные порошки из смеси трав, изучая карты островов Нового Мира. Но стоило ему выйти из своих покоев, как он сразу сталкивался с чем-то, что выводило его из себя. Это могли быть дерущиеся Кид и Апу, могли быть трахающиеся подчинённые Юстасса, это мог быть Киллер, который проходил мимо, даже не удостаивая Базиля кивком. Но ничто из этого ни шло ни в какое сравнение с Юстассом Кидом, который едва увидев Хоукинса, начинал дрожать от восторга и преследовал его, восторженно крича: «Базиль!» Каждый вечер Хоукинс вновь и вновь раскладывал карты, пытаясь увидеть в них ответы. Зачем он здесь? Почему он должен состоять в альянсе с этими кретинами? Что такого особенного в этом идиоте, Юстассе Капитане Киде? И каждый раз карты выдавали Базилю всё те же четыре слова: кровь, разрушения, огонь, слёзы. Только теперь эти слова не возбуждали его мысли, наоборот, наводили на него тоску. Обедали все три команды в одном общем зале. Хоукинс каждый раз шёл туда с большой неохотой, с каждым днём его всё больше тошнило от лиц людей, с кем он оказался в союзе. Но в этом же зале принимали пищу и его подчинённые, и Базиль вынужден был разделять их участь: не хватало ещё, чтобы они забыли, кто их капитан. Капитаны сидели во главе стола. Сначала Апу, потом, посередине, Хоукинс и слева Кид. А ещё левее на маленьком, почти игрушечном, стульчике сидел Киллер, и каждый раз шептал что-то на ухо Киду о его отвратительных манерах. Одна в этот раз Киллер не шептал. Он громко объявил: - Я разработал наш план до конца. Завтра отплываем. Раздалось громогласное «Ура!». Базиль с неудовольствием отметил, что это «ура» кричали не только пираты Кида, но и воздушные пираты, и даже его собственная немногочисленная команда поддержала этот крик. Впрочем, Базилю и самому захотелось закричать. Наконец-то, наконец-то он хоть временно будет избавлен от этих опостылевших рож. Он прислушался к своему желанию и стал его анализировать. Кричать вместе со всеми, на мгновения ощутить себя частью этой толпы, стать настоящей командой… Начать чувствовать их эмоции, разделять их… Это желание напрягало Хоукинса, который всю свою жизнь старался спрятать свои чувства где-то глубоко внутри, душил их. И тут Хоукинс вдруг ощутил, что все эти люди стали ему дороги и близки. Он привык к ним. Привык к надменному Киллеру, к незнающему приличий Апу, к безмерно раздражающему Киду. Это троица и их пираты стали частью его судьбы. А может быть, они изначально были её частью… От размышлений Базиля отвлекла очередная ссора Апу и Кида: - Слушай, обезьяна,- кричал Кид,- я надеюсь, что на ближайшем острове тебя пристрелят какие-нибудь браконьеры! - Если кто из нас и умрёт, так это ты!- огрызнулся в ответ Апу. - А я и не боюсь ранней смерти! Ну и что, что я умру? Во время каждого сражения я кричу смерти: вот он я! Приходи ко мне! Я весь твой! Давай, приходи, я хочу тебя отыметь! Я же не макака какая-то, как ты, я смерти не боюсь! А она меня, видать боится, не приходит! - Я тебе помогу,- спокойным голосом сказал Киду Базиль. Он достал из-под пояса длинный острозаточенный кинжал, пронзил им Кида внизу живота и медленно провёл им наискось к кидову плечу,- с вероятностью девяносто шесть процентов ты встретишься со смертью в течение получаса. С этими словами он встал, вытер руки о кружевной платок и собрался уходить. В зале царила тишина. Подобного развития событий не ожидал никто. Побледневший Киллер подхватил падающего Кида за плечи. Ему хотелось кричать, кричать от злости на Кида, на Апу, на Хоукинса, кричать от паники. Его капитан… он не может так просто умереть. Он смотрел на стекающую по нелепым штанам Кида на пол кровь, и не мог в это поверить. Кид замер в его руках с закрытыми глазами и с трудом дышал. Хоукинс сделал знак своим пиратам: - Мы идём на наш корабль. Будем ждать вашего сигнала об отплытии. - Какого нахер сигнала!- орал Киллер,- никуда ты, уёбок, не пойдёшь! Ты будешь сидеть рядом и помогать мне его лечить! - Нет,- ответил Базиль,- не буду. И не надо кричать. Не понимаю, чем ты недоволен. Я всего лишь исполнил его желание. В этот момент закричал Апу: - Ты что наделал, придурок, ты же его убил! Ты убил Юстасса Кида! Что за херня? Ты убил одного из нас? Ты убил его? Что за дела? Этот металлический хрен не мог умереть так… безвкусно! Ты его предательски зарезал! Ты… ты… Апу не мог подобрать слов, чтобы выразить всю свою боль, всю свою злобу, всю свою ярость. Великий человек, его соперник, Юстасс Кид, был убит не в бою, не в драке, не погиб героической смертью, он был зарезан своим союзником во время трапезы. Великие не могут так умирать! Великие не должны так умирать! Это противоречило всем идеалам Апу. В этот момент Кид отрыл глаза. Он мечтательно улыбнулся, казалось, совсем не чувствуя боли, и проговорил: - Киллер, не правда ли, Базиль просто космос! Смотри, как он меня разрезал! Я всегда знал, он может! - Заткнись, придурок!- прорычал Киллер, а после начал раздавать своей команде приказы: положить Кида аккуратно на скамью, принести его личную аптечку, вытереть с пола кровь… Базиль же при звуке голоса Кида замер парализованный. В этом голосе не было боли, в нём не было злости и отчаяния, в нём не было стремления спастись, выжить. Казалось, что Кида, всё это не волновало, казалось, даже, что сознание он терял не от боли, не от потери крови, а от восторга и восхищения, перед ним, перед Базилем Хоукинсом. - Перестань,- ласково и нежно говорил Кид Киллеру,- капитан здесь я, я отдаю приказы. И не нужна мне аптечка, и не надо меня лечить. Что может быть лучше, чем умереть от руки возлюбленного? Я капитан!- вдруг крикнул он,- Слышите! Я капитан! Выполняйте, то что говорю вам я, а не этот оболтус. Во-первых, Апу, забирай своих парней, и иди к себе на корабль. - Ты, что правда думаешь, что я оставлю здесь тебя в таком виде, а-па-па? За кого ты меня держишь? Апу, был возмущён. Он ведь не предатель. И никогда не запятнает своим предательством своё имя. У него в команде есть три врача. Лучших врача в мире! Они этого Кида мигом заштопают! - Я сказал, уходи! У тебя, что правда мозги макаки? Проваливай отсюда. Только я имею право распоряжаться своею жизнью! И Апу понял, что надо уходить. В его горле застрял ком, и чтобы прогнать его, он вдруг запел громкую весёлую песню, его пираты подхватили её, и они, крича слова песни, выходили из зала. Киду от радостных слов этой песни хотелось пуститься в пляс, он даже попытался приподняться со скамьи, но у него не вышло, но он, широко улыбаясь, прошептал: - Ну, хоть на что-то этот орангутанг годен… Базиль, сладкий, ты тоже, уведи отсюда своих людей. И сам уходи, если хочешь. Хоукинс сделал знак своим людям, и они разом встали из-за стола и вышли из зала. Сам же Базиль остался. Он ощутил, что должен увидеть своими глазами смерть Кида, должен прочувствовать её, должен понять, постичь. Он, как и Апу, как и Киллер, вдруг понял, что простая смерть от кинжала, это не та, смерть, которой должен умереть такой человек, как Кид. Это он, Базиль, всего лишь пиратский капитан, а Кид, не смотря на множество своих недостатков, был великим. Ведь он был… смертоносным, всеразрушающим, ему было суждено стать легендой. - Какого хрена, ты творишь, придурок?- спрашивал у Кид, Киллер. - Кир, давай, хоть раз в жизни, мы сделаем так, как я хочу. Так, как я чувствую, что надо сделать, а не так, как ты думаешь, что будет логично и правильно. Речь же о моей смерти, Кир,- Киллер кивнул и отошёл,- парни, слушайте, разрушьте этот замок, на хрен! Разрушьте и уходите. Хит, подожги здесь всё. Можете приступать. Киллер, теперь ты за главного, веди моих пиратиков вперёд, я знаю, ты умный, ты всё сделаешь правильно, ты всё сделаешь, как надо. Все будут бояться пиратов Юстасса Капитана Кида. Киллер вновь кивнул и распорядился: - Слышите, что капитан говорит?! Действуйте! Сразу же началась суетня и беготня, пираты, плача, стали крушить всё вокруг. Киллер положил руку на плечо Кида и вместе с ним и Хоукинсом наблюдал за происходящим. - Кир, уходил бы ты, а? - Со мною всё будет в порядке, Кид. Но тебя, пока я живой, я не брошу,- он снял со своего лица маску и нагнулся над Кидом. С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, а потом одновременно тяжело вздохнули. Киллер взял со стола бутылку рома, глотнул сам и дал глотнуть Киду. Ни них обрушился потолок, но Киллер рассёк его своими серпами, и он кирпичи рассыпались по всему залу, вокруг их группы. - За пиратов Кида!- сказал Киллер. - За нас,- подтвердил Кид. Хоукинс подошёл вплотную к ним. - Ты, что совсем не чувствуешь боли, Кид? - Чувствую, конечно,- Кид рассмеялся,- знаешь, такое сложно не чувствовать. Я чувствую, и наслаждаюсь ею. Мне уже очень давно не было так хорошо… Базиль, детка, ну… хоть сейчас, поцелуй меня, а? Ну, на прощание. Хоукинс вздрогнул. Он почувствовал, что в нём что-то ломается, что что-то идёт совсем не так. - Я мог бы залечить твою рану одним движением руки,- сказал он, если ты разрешишь. - Ты что шутишь?- Кид засмеялся,- мне это не надо. Мне так круто. Скоро встречусь со смертью, мы с нею выпьем хорошенько и потрахаемся. Я давно этого ждал. Всё, что мне нужно от тебя, это поцелуй. Разве моя жизнь не стоит одного поцелуя. Базиль нагнулся и поцеловал Кида в губы, и на его удивление, Кид страстно ответил на этот поцелуй. А когда поцелуй закончился, Кид спросил: - Базиль, полчаса ведь уже прошло?- Хоукинс кивнул,- ну раз так, то воспользуюсь моими четырьмя процентами и умру… Базиль понял, что не может удержать слёзы… Впервые за очень долгое время он плакал. Впервые он не сдерживал свои эмоции. Ему стало очень плохо, но в тоже время и очень хорошо. Ведь так было предначертано судьбой. Кровь, разрушения, огонь и слёзы.
Мне бы было интересно посмотреть какой-нибудь спокон, где не было бы команды главных героев. Например, была бы ситуация, как в куроко. Есть поколение чудес, которое разбрелось по разным клубом. И все команды главных героев на равных. И нам показывают, как в тренировках, победах, поражениях меняется каждый из их шестёрки. Каждый находит себя. И каждый раз нельзя с уверенностью сказать, кто проиграет, а кто выиграет. Просто потому, что аниме было бы не о соревновании главных героев с другими командами, а о взрослении.
Я подумал, о том, что могла бы быть какая-нибудь офигительная футбольная команда. А в футбольных командах же очень много игроков. И вот часть из них, косяк команды кончают среднюю школу. И разбредаются по разным старшим школам. И они разные по силе, по возможностям, но сама их команда была сильнейшей. Вся вместе. И кто-то в этой команде мечтал тем же составом перейти в старшую школу. Но не судьба. И теперь этот кто-то расстроен и потерян тем, что их пути разошлись. Но всё ещё надеется, что когда-нибудь они сыграют все вместе. Кто-то специально пошёл в школу с очень слабой футбольной командой. Чтобы развиваться. Что-то вроде, он не захотел оставаться вместе со всеми, потому что чувствовал, что в сильная команда ограничивает его потенциал. И он хочет стать лучше, самостоятельно выигрывать матчи со слабой командой. А ему противопоставляется тот игрок, который так же выбрал школу со слабой командой, но по другой причине, потому что он хочет стать тренером, дать слабой команде шанс на победу. Кого-то родители заставили пойти в школу с каким-либо уклоном (например, с математическим), и в этой школе тоже не сильный футбольный клуб. И этот кто-то не ощущает, играя, прежней поддержки команды, и поэтому ему тяжело. Есть игроки, которые играя друг против друга теряются, сбиваются, потому что им так непривычно. Потому что они привыкли играть в паре. А есть игрок, который не был профессионалом. То есть он играл неплохо, но терялся на фоне остальных игроков. И теперь без своей команды он больше не видит будущего в футболе. И вот показать судьбы каждого из них. Их судьбы и судьбы их команд...
Айшилд 21 Серии 1-10Серия 1 - Курита Серия 2 - Курита Серия 3 - Ишимару Тетсуя Серия 4 - Ишимару Тетсуя Серия 5 - Ишимару Тетсуя; Курита; Хирума Серия 6 - Курита Серия 7 - Курита Серия 8 - Курита Серия 9 - Монта Серия 10 - Сакураба; Монта; Курита; Сена; Хирума серии 11-20Серия 11 - Сакураба Серия 12 - Монта Серия 13 - Монта Серия 14 - Монта Серия 15 - Монта; Сакураба; Юкимитсу Серия 16 - Сакураба Серия 17 - Сакураба Серия 18 - Сакураба Серия 19 - Сакураба Серия 20 - Сакураба; Юкимитсу; Курита; Мамору Банба; Хирума; Шин; Монта; Ишимару Тетсуя; Красноволосый парень из команды Рюи; Хабашира Рюи серии 21-30Серия 21 - Сакураба Серия 22 - Сакураба Серия 23 - Пантера Серия 24 - Сакураба Серия 25 - Сакураба; Пантера; Юкимитсу; Курита; Мамору Банба; Джумонджи; Сена; Хирума; Монта; Ишимару Тетсуя; Красноволосый парень из команды Рюи; Хабашира Рюи; Отец Комусуби; Шозо Тогано; Тетсума Серия 26 - Сакураба Серия 27 - Сакураба Серия 28 - Сакураба Серия 29 - Сакураба Серия 30 - Сакураба; Юкимитсу; Джумонджи; Пантера; Сена серии 31-40Серия 31 - Сакураба Серия 32 - Сакураба Серия 33 - Сакураба Серия 34 - Сакураба Серия 35 - Сена; Юкимитсу; Сакураба Серия 36 - Сена Серия 37 - Сена Серия 38 - Сена Серия 39 - Сена Серия 40 - Сена; Сакураба; Юкимитсу; Джумонджи; Монта; Мамору Банба; Курита; Пантера; Отец Комусуби; Таками Серия 41 - Сена Серия 42 - Сена Серия 43 - Сена Серия 44 - Сена Серия 45 - Сакураба; Сена; Юкимитсу Серия 46 - Сакураба Серия 47 - Сакураба Серия 48 - Сакураба Серия 49 - Сакураба Серия 50 - Сакураба; Ацуми из Юхи Гатс; Юкимитсу; Джумонджи; Сена; Таками; Монта; Мамору Банба; Курита; Отец Комусуби; Пантера; Хирума; Девушка-тренер Руи; Хабашира Руи; Красноволосый парень из команды Рюи; Таки-кун; Шазо Тогано; Куроки; Тренер Юки Гатс; Комосуби Серия 51 - Сакураба Серия 52 - Сакураба Серия 53 - Сакураба Серия 54 - Сакураба Серия 55 - Сакураба; Ацуми из Юхи Гатс; Юкимитсу Серия 56 - Ацуми из Юхи Гатс Серия 57 - Сакураба Серия 58 - Ацуми из Юхи Гатс Серия 59 - Сакураба Серия 60 - Юкимитсу; Сакураба; Ацуми из Юхи Гатс; Таками; Сена Серия 61 - Ацуми из Юхи Гатс Серия 62 - Сакураба Серия 63 - Юкимитсу
Вся ситуация на Украине очень многое изменило в нашей стране. Во всяком случае, я так ощущаю. То есть последние несколько лет я ярко чувствовал, что для народа Медведев, Путин, власть постепенно всё больше и больше становятся клоунами. По интернету ходили шутки про "Единую Россию", как вариант ответа в голосовании, про 140 процентов (или сколько их там), в каких-то массовых пабликах ВК постоянно всплывали анекдоты про "Путина, которого захватили террористы, собираются сжечь, и людей, которые готовы скинутся бензином", про "Я же тебе, мудаку, ещё вчера сказал". В КВН появлялись всякие политические шуточки. И я ощущал, что молодёжь сейчас не поддерживает Путина, во всяком случае, большинство не поддерживает. Сейчас же всё изменилось. Волна пропаганды по телевизору, заставила "нацию сплотиться". И теперь я ощущаю повсеместную ненависть, злобу. Напряжение. И ведь рейтинг Путина действительно скачнул сильно. И впервые за очень долгое время я всерьёз расхожусь во взглядах с некоторыми своими друзьями-знакомыми. То есть я раньше вступал в дискуссии, спорил, но всегда это было в виде диалога. Всегда люди относились с пониманием к моей точки зрения. И напряжения не было. А сейчас я начинаю чувствовать себя изгоем. То есть я не ощущал себя изгоем даже в связи с моею ориентацией. Я чувствовал, что живу в городе, где большинство (большая часть, хотя и далеко не все) относятся к этому вполне нормально, приемлемо, может и не одобряет, но нету ненависти. А сейчас всё иначе. Сейчас я ощущаю, что для большинства я, со своей точкой зрения - враг народа, почти преступник. Сейчас мне страшно. Мне страшно от такого изменения ситуации в стране. Мне страшно, потому что санкции запада грозят России постепенным и очень серьёзным падением уровня жизни. Мне страшно, что при этом общество, будет винить в этом запад и поддерживать Путина, который бросает ему вызов во славу нации. Я внезапно сегодня почувствовал, что не хочу жить в этой стране. Я внезапно сегодня почувствовал, что я здесь лишний. Я внезапно сегодня почувствовал, что всё, у нас нету будущего. К счастью, я очень часто ошибаюсь в своих прогнозах. И я очень надеюсь, что это моё ощущение быстро пройдёт.