Нежные дрова
Я тут вспомнил, что выкладываю сюда свои фанфики. И в связи с этим:
1). "Запах"; Баскетбол Куроко; Аомине/Куроко, Аомине/Мамои
читать дальше- Дай-чан, ты воняешь! - от Аомине, действительно, сильно разило потом. На каждом матче он выжимал из себя по максимуму, и никакой душ не спасал его от стойкого запаха. Впрочем, его, казалось, это никогда не беспокоило. Иногда он не мылся неделями, ему это было слишком лень или не просто не приходило в голову пойти в ванную. Момои часто намекала своему нерадивому товарищу на исходящий от него неприятный запах, но он всякий раз отвечал: "И что с того, Сацуки?" На этом, как правило, разговор и заканчивался. Но на этот раз от Аомине разило совсем нестерпимо, поэтому Момои решила взяться за дело всерьёз.
- Вот смотри, Дай-чан, ты ведь хочешь заполучить себе какую-нибудь девицу с пышными формами?
- Ага, - кивнул Аомине, - сиськи рулят.
- Так вот, как ты намерен найти себе девушку, если от тебя несёт за четыре километра, а?
Аомине покраснел. Он ещё ни разу не смотрел на проблему с такой стороны. Быть может, Сацуки права? В самом деле, надо бы следить за собою. И хотя он совсем не чувствует никаких неприятных запахов, раз у него до сих пор нету большегрудой девицы, то, возможно, дело в частности и в том, как он пахнет?
- Я подумаю над этим, - буркнул Аомине и ускорил шаг.
"Неужели, я и в самом деле воняю? Неприятное осознание. Нет, Сацуки уже много раз намекала, но я никогда не принимал её слова всерьёз. Бред это всё. Не стоит её слушать. Но вдруг, она права? И ведь не проверишь..."
Аомине всегда смотрел свысока на личную гигиену. Бесполезная трата времени, так он думал. Грязь его никогда особо не раздражала. Мужчина, настоящий мужчина, думал Аомине, должен быть грязным. И запашок от него тоже должен исходить. Мужской запашок. В конце концов, с потом выделяются феромоны, благодаря которым большегрудые девицы подсознательно определяют, какой тип мужчины им подходит больше. Но с другой стороны, когда человек слишком грязный - это плохо, значит, и когда запах человека слишком сильный, это тоже плохо.
- Аомине-кун, тебя что-то тревожит? - Аомине вздрогнул. К своему стыду, он всё ещё не привык к тому, как Куроко внезапно появляется из ниоткуда, до сих пор не замечал, как Куроко это делает.
Аомине оглядел Куроко внимательно. Что ж, наверное, только у него и можно спросить об этом. Как-то неудобно, но это единственный способ узнать правду.
- Тецу, я сильно пахну?
- Да, - Куроко кивнул,- сильно.
Сначала Аомине поддался панике, но быстро взял себя в руки. Он тщательно вымылся, используя все шампуни, гели, мыла и пены для ванн, которые ему посоветовала Сацуки. Он прошёлся мочалкой по всему телу, даже лицо вымыл мочалкой. После он долго, до блеска, чистил зубы и, наконец, он минут десять втирал крем в подмышки. Закончил же он тем, что обильно облился одеколоном.
По дороге в школу Аомине обратил внимание, что все большегрудые девицы провожают его влюблёнными глазами, почему-то Аомине почувствовал от этого какой-то дискомфорт, впрочем, наверное, всё дело в том, что ему просто непривычно. Момои при встрече только и сказала ему, что "Вау", но он понял, что она довольна. Придя в школу, Аомине принялся разыскивать Тецу. Он обнаружил его в одном из коридоров школы, смотрящего в окно на небо, с мороженным в руке.
Куроко медленно повернул голову по направлению к Аомине:
- Твой запах изменился, - медленно выговорил он, и немного подумав добавил,- непривычно. Верни прежний, Аомине-кун.
И тут внезапно Аомине почувствовал радость, даже счастье. Значит, всё в порядке. Значит, Тецу никогда не было неприятно то, как он, Аомине, пах. Внезапно, ему захотелось обнять Тецу, прижать к себе. Но сначала он должен вернуть себе свой запах. А иначе никак. И плевать на все сиськи мира.
- Тецу, мы идём тренироваться.
2). "Праздник"; Баскетбол Куроко; Мурасакибара/Химура
читать дальше- Я не люблю ананасы, - заявил Мурасакибара. И тем не менее, он с удовольствием начал отправлять себе в рот кусочки консервированного ананаса, один за другим.
"Он ведь и не подозревает, почему я решил устроить ему этот праздник сегодня", - думал Химуро. Он постепенно заполнял стол всевозможными угощениями. Чипсы, пирожные, конфеты, брикет мороженного, виноград, теперь вот банка консервированных ананасов. И это ещё не всё. В этот день Химуро очень хотелось сделать своему другу приятное. Как можно больше удовольствия. Это ведь был особенный день. День, когда надо дарить радость.
Они, казалось, успели уже обсудить все общие темы: учёба, баскетбол, эпоха эдо (удивительно, но они оба оказались на ней чуть-чуть помешаны), они поделились друг с другом дорогими воспоминаниями. Как-то так вышло, что Химуро смог вытянуть из Ацуши пару забавных ситуаций, пережитых им во время пребывания в Тейко, а сам Химуро рассказал, как его в детстве дразнили из-за характерной родинки под глазом, говорили, что он помечен дьяволом. И Ацуши посмеялся над этим: коснулся родинки пальцем и прошептал: "Вельзевул".
Когда ананасы были съедены, Химуро достал из своего бездонного пакета большую банку с вареньем из лепестков роз. Сам он его не очень любил, но знал, что его товарищ вряд ли станет отказываться от такого деликатеса. Увидев банку, Мурасакибара потянулся за столовой ложкой, но вдруг остановился и проговорил:
- А ведь у меня тоже есть для тебя кое-что...
- Правда? - Химуро был немного ошарашен.
- Да, - Ацуши качнул головой и, выпрямившись, пошёл к холодильнику. Оттуда он достал большой торт и вручил его своему другу, - держи, - кивнул, - с днём рождения тебя.
- О... так ты знал?
- Знал, - подтвердил Мурасакибара, - но стеснялся.
И он густо покраснел.
3). "Пока не потеряны"; Вторжение Титанов; Бертольд, Райнер, Энни
читать дальшеОни могли бы быть потерянными душами. Могли бы сломаться. Но, нет, не бывать этому! Бертольд совсем не ощущал себя сломленным, он знал - друзья с ним, друзья поддерживают его. Душевный, любящий Райнер и стойкая Энни. Пока они рядом, пока они живы, он не сломается. Райнер, Энни и родина, больше ничего не имеет значения.
Трое друзей детства, засланных в чужой мир, в мир врагов. Они должны были стать частью этого мира, слиться с ним, найти друзей, обрести новую родину, а потом предать. Жестокая миссия, но выбора им никто не дал.
Они всё обговорили заранее, придумали себе фальшивые истории, Энни решила держаться особняком, ведь так меньше шансов, что раскроют их всех. Бертольд понимал, что это решение далось ей тяжело, ведь она любила Райнера. Любила, как своего мужчину, а не как товарища. И Райнер тоже любил её. Бертольду было тяжело, но он не мог представить, каково приходится им, отделённым друг от друга. Он всячески пытался приободрить Райнера, заполнить приятными эмоциями его пустоту в душе. К Энни он тоже подходил, пытался поговорить с нею наедине, но она каждый раз огрызалась на него, демонстрируя отсутствие желания вступать с ним в какой-либо контакт. На людях же, особенно в первые месяцы она унижала его самыми разными способами. Бертольд понимал, что она просто не хочет рисковать, и всё же... она явно перегибала палку. И не замечала очевидного: её повышенная агрессивность, по отношению к товарищам по отряду, смотрится крайне подозрительно. Впрочем, она не могла иначе. Она не умела притворяться другом. Просто не могла.
Райнер, как казалось Бертольду, тоже перегибал палку, только в другую сторону. Он пытался влиться в свой образ, каждый день начинал с повторения своей выдуманной истории, придумывал новые черты своему образу.
Бертольду было страшно. Они могли бы быть тремя потерянными душами. Он не был потерянной душой, потому что постоянно ощущал поддержку Райнера и Энни, но не были ли потеряны те двое? С каждым днём они всё больше сходили с ума, он ощущал это. С каждым днём Энни всё сильнее ненавидела окружающих, ненавидела, потому что привязывалась. А Райнер... Он начинал пугать Бертольда. Однажды, когда они остались друг с другом наедине, Райнер возмутился:
"Энни ведёт себя, как сволочь, она не имеет никакого права так с тобою обращаться! Ты ей ничего не сделал. Она тебя толком даже не знает! Мне больно за тебя..."
Бертольд удивлённо оглядел своего товарища:
"Это ведь не по-настоящему, она ведь просто следует нашему плану".
"Какому плану?" - Райнер явно не понимал, о чём идёт речь.
"Она хочет защитить нашу тайну, на случай, если нас раскроют..."
"Раскроют?"
"Ну, да..."
"Кто раскроет?"
"Да, кто угодно", - но Райнер по-прежнему не понимал, - "мы ведь не солдаты, мы воины, ты помнишь?"
И Райнера вдруг передёрнуло, его лицо исказило выражение страха.
"Да, - медленно проговорил он, - я помню, я понимаю".
Такие помутнения разума продолжали периодически у него возникать, в последнее время всё чаще.
Три потерянные души. Они не были ими, но могли ими стать. И он, Бертольд, должен был не допустить этого. Но, что он мог сделать? Ведь всё, что он умел - обращаться в гигантского титана...
1). "Запах"; Баскетбол Куроко; Аомине/Куроко, Аомине/Мамои
читать дальше- Дай-чан, ты воняешь! - от Аомине, действительно, сильно разило потом. На каждом матче он выжимал из себя по максимуму, и никакой душ не спасал его от стойкого запаха. Впрочем, его, казалось, это никогда не беспокоило. Иногда он не мылся неделями, ему это было слишком лень или не просто не приходило в голову пойти в ванную. Момои часто намекала своему нерадивому товарищу на исходящий от него неприятный запах, но он всякий раз отвечал: "И что с того, Сацуки?" На этом, как правило, разговор и заканчивался. Но на этот раз от Аомине разило совсем нестерпимо, поэтому Момои решила взяться за дело всерьёз.
- Вот смотри, Дай-чан, ты ведь хочешь заполучить себе какую-нибудь девицу с пышными формами?
- Ага, - кивнул Аомине, - сиськи рулят.
- Так вот, как ты намерен найти себе девушку, если от тебя несёт за четыре километра, а?
Аомине покраснел. Он ещё ни разу не смотрел на проблему с такой стороны. Быть может, Сацуки права? В самом деле, надо бы следить за собою. И хотя он совсем не чувствует никаких неприятных запахов, раз у него до сих пор нету большегрудой девицы, то, возможно, дело в частности и в том, как он пахнет?
- Я подумаю над этим, - буркнул Аомине и ускорил шаг.
"Неужели, я и в самом деле воняю? Неприятное осознание. Нет, Сацуки уже много раз намекала, но я никогда не принимал её слова всерьёз. Бред это всё. Не стоит её слушать. Но вдруг, она права? И ведь не проверишь..."
Аомине всегда смотрел свысока на личную гигиену. Бесполезная трата времени, так он думал. Грязь его никогда особо не раздражала. Мужчина, настоящий мужчина, думал Аомине, должен быть грязным. И запашок от него тоже должен исходить. Мужской запашок. В конце концов, с потом выделяются феромоны, благодаря которым большегрудые девицы подсознательно определяют, какой тип мужчины им подходит больше. Но с другой стороны, когда человек слишком грязный - это плохо, значит, и когда запах человека слишком сильный, это тоже плохо.
- Аомине-кун, тебя что-то тревожит? - Аомине вздрогнул. К своему стыду, он всё ещё не привык к тому, как Куроко внезапно появляется из ниоткуда, до сих пор не замечал, как Куроко это делает.
Аомине оглядел Куроко внимательно. Что ж, наверное, только у него и можно спросить об этом. Как-то неудобно, но это единственный способ узнать правду.
- Тецу, я сильно пахну?
- Да, - Куроко кивнул,- сильно.
Сначала Аомине поддался панике, но быстро взял себя в руки. Он тщательно вымылся, используя все шампуни, гели, мыла и пены для ванн, которые ему посоветовала Сацуки. Он прошёлся мочалкой по всему телу, даже лицо вымыл мочалкой. После он долго, до блеска, чистил зубы и, наконец, он минут десять втирал крем в подмышки. Закончил же он тем, что обильно облился одеколоном.
По дороге в школу Аомине обратил внимание, что все большегрудые девицы провожают его влюблёнными глазами, почему-то Аомине почувствовал от этого какой-то дискомфорт, впрочем, наверное, всё дело в том, что ему просто непривычно. Момои при встрече только и сказала ему, что "Вау", но он понял, что она довольна. Придя в школу, Аомине принялся разыскивать Тецу. Он обнаружил его в одном из коридоров школы, смотрящего в окно на небо, с мороженным в руке.
Куроко медленно повернул голову по направлению к Аомине:
- Твой запах изменился, - медленно выговорил он, и немного подумав добавил,- непривычно. Верни прежний, Аомине-кун.
И тут внезапно Аомине почувствовал радость, даже счастье. Значит, всё в порядке. Значит, Тецу никогда не было неприятно то, как он, Аомине, пах. Внезапно, ему захотелось обнять Тецу, прижать к себе. Но сначала он должен вернуть себе свой запах. А иначе никак. И плевать на все сиськи мира.
- Тецу, мы идём тренироваться.
2). "Праздник"; Баскетбол Куроко; Мурасакибара/Химура
читать дальше- Я не люблю ананасы, - заявил Мурасакибара. И тем не менее, он с удовольствием начал отправлять себе в рот кусочки консервированного ананаса, один за другим.
"Он ведь и не подозревает, почему я решил устроить ему этот праздник сегодня", - думал Химуро. Он постепенно заполнял стол всевозможными угощениями. Чипсы, пирожные, конфеты, брикет мороженного, виноград, теперь вот банка консервированных ананасов. И это ещё не всё. В этот день Химуро очень хотелось сделать своему другу приятное. Как можно больше удовольствия. Это ведь был особенный день. День, когда надо дарить радость.
Они, казалось, успели уже обсудить все общие темы: учёба, баскетбол, эпоха эдо (удивительно, но они оба оказались на ней чуть-чуть помешаны), они поделились друг с другом дорогими воспоминаниями. Как-то так вышло, что Химуро смог вытянуть из Ацуши пару забавных ситуаций, пережитых им во время пребывания в Тейко, а сам Химуро рассказал, как его в детстве дразнили из-за характерной родинки под глазом, говорили, что он помечен дьяволом. И Ацуши посмеялся над этим: коснулся родинки пальцем и прошептал: "Вельзевул".
Когда ананасы были съедены, Химуро достал из своего бездонного пакета большую банку с вареньем из лепестков роз. Сам он его не очень любил, но знал, что его товарищ вряд ли станет отказываться от такого деликатеса. Увидев банку, Мурасакибара потянулся за столовой ложкой, но вдруг остановился и проговорил:
- А ведь у меня тоже есть для тебя кое-что...
- Правда? - Химуро был немного ошарашен.
- Да, - Ацуши качнул головой и, выпрямившись, пошёл к холодильнику. Оттуда он достал большой торт и вручил его своему другу, - держи, - кивнул, - с днём рождения тебя.
- О... так ты знал?
- Знал, - подтвердил Мурасакибара, - но стеснялся.
И он густо покраснел.
3). "Пока не потеряны"; Вторжение Титанов; Бертольд, Райнер, Энни
читать дальшеОни могли бы быть потерянными душами. Могли бы сломаться. Но, нет, не бывать этому! Бертольд совсем не ощущал себя сломленным, он знал - друзья с ним, друзья поддерживают его. Душевный, любящий Райнер и стойкая Энни. Пока они рядом, пока они живы, он не сломается. Райнер, Энни и родина, больше ничего не имеет значения.
Трое друзей детства, засланных в чужой мир, в мир врагов. Они должны были стать частью этого мира, слиться с ним, найти друзей, обрести новую родину, а потом предать. Жестокая миссия, но выбора им никто не дал.
Они всё обговорили заранее, придумали себе фальшивые истории, Энни решила держаться особняком, ведь так меньше шансов, что раскроют их всех. Бертольд понимал, что это решение далось ей тяжело, ведь она любила Райнера. Любила, как своего мужчину, а не как товарища. И Райнер тоже любил её. Бертольду было тяжело, но он не мог представить, каково приходится им, отделённым друг от друга. Он всячески пытался приободрить Райнера, заполнить приятными эмоциями его пустоту в душе. К Энни он тоже подходил, пытался поговорить с нею наедине, но она каждый раз огрызалась на него, демонстрируя отсутствие желания вступать с ним в какой-либо контакт. На людях же, особенно в первые месяцы она унижала его самыми разными способами. Бертольд понимал, что она просто не хочет рисковать, и всё же... она явно перегибала палку. И не замечала очевидного: её повышенная агрессивность, по отношению к товарищам по отряду, смотрится крайне подозрительно. Впрочем, она не могла иначе. Она не умела притворяться другом. Просто не могла.
Райнер, как казалось Бертольду, тоже перегибал палку, только в другую сторону. Он пытался влиться в свой образ, каждый день начинал с повторения своей выдуманной истории, придумывал новые черты своему образу.
Бертольду было страшно. Они могли бы быть тремя потерянными душами. Он не был потерянной душой, потому что постоянно ощущал поддержку Райнера и Энни, но не были ли потеряны те двое? С каждым днём они всё больше сходили с ума, он ощущал это. С каждым днём Энни всё сильнее ненавидела окружающих, ненавидела, потому что привязывалась. А Райнер... Он начинал пугать Бертольда. Однажды, когда они остались друг с другом наедине, Райнер возмутился:
"Энни ведёт себя, как сволочь, она не имеет никакого права так с тобою обращаться! Ты ей ничего не сделал. Она тебя толком даже не знает! Мне больно за тебя..."
Бертольд удивлённо оглядел своего товарища:
"Это ведь не по-настоящему, она ведь просто следует нашему плану".
"Какому плану?" - Райнер явно не понимал, о чём идёт речь.
"Она хочет защитить нашу тайну, на случай, если нас раскроют..."
"Раскроют?"
"Ну, да..."
"Кто раскроет?"
"Да, кто угодно", - но Райнер по-прежнему не понимал, - "мы ведь не солдаты, мы воины, ты помнишь?"
И Райнера вдруг передёрнуло, его лицо исказило выражение страха.
"Да, - медленно проговорил он, - я помню, я понимаю".
Такие помутнения разума продолжали периодически у него возникать, в последнее время всё чаще.
Три потерянные души. Они не были ими, но могли ими стать. И он, Бертольд, должен был не допустить этого. Но, что он мог сделать? Ведь всё, что он умел - обращаться в гигантского титана...
@темы: Баскетбол Куроко, Титаны, Творчество, Фанфики, Гейское